- В одном из рассказов Катаева мы находим упоминание Клязьмы, поэтому остановимся на клязьминских страницах жизни и творчества Валентина Петровича.
- В начале 30-х годов на Клязьме появился Катаев, подыскивая дачу для семьи. Выбор пал на дом Юциса (ул. Даргомыжская, 9). Во-первых, совсем рядом протекала река в живописных берегах. Во-вторых, и строения, и участок напоминали помещичью усадьбу рубежа веков. Хозяин, бывший служащий графини Корзинкиной, латыш Николай Янович Юцис, после революции приобрел довольно большой надел земли у крестьян соседнего села Звягино и привез сюда сруб. Главным украшением его владений являлась лужайка, организованная в соответствии с модными правилами садово-паркового искусства. В центре газона располагалась белая мраморная скульптура – три обнаженные женские фигуры в метр высотой. На вытянутых руках они держали подставку – столешницу, на которую устанавливали вазон. Вокруг граций в кадках стояли средиземноморские пальмы, их в холодную погоду убирали в отапливаемую оранжерею. Невероятной красоты кусты агавы с крупными листьями росли в отдалении, а завершали композицию невысокие деревца бело-розовой гортензии. Опытный цветовод все время следил за своими питомцами, подрезая их; длинные растения задавали высоту всей композиции. Цветы создавали некую колористическую среду, подобной не существовало нигде в округе.
- Дорожки были оформлены различными сортами цветов, причем хозяин особое внимание обращал на сочетание их окраски. Сначала распускались тюльпаны, затем пионы, флоксы, летом и осенью – гладиолусы, астры, георгины и розы. Особую прелесть имели заросли душистого горошка. В букете горошек был незаменим – он придавал «транспарентность» (прозрачность), как последний штрих художника картине. Юцис виртуозно владел искусством создавать букеты «по случаю»: на торжественные церемонии или семейные праздники, для вручения девушке или замужней даме.
- Валентин Петрович и Николай Янович быстро подружились.
- Для нас приобретает особое значение рассказ «Цветы», написанный в 1936 г. в связи с рождением дочери. «Жену увезли в роддом. Я остался один. Надо мной звучно щелкали часы. Апрельский рассвет, крепко настоянный на черносмородинной почке, светился в зеленоватом штофе крыльца». От счастья отец не знал, чем заняться, и бросился в цветочный магазин. Он хотел, чтобы дочь вошла в жизнь, как в цветущий сад. Однако цветочницы остудили его пыл – за неделю букеты завянут. Молодую маму выписывали 1 мая, когда в киосках остались лишь стопки вазонов на голых полках. «В течение получаса я объездил все цветочные магазины города. Они были начисто опустошены. Это было невероятно.
– За город! На Клязьму! Куда-нибудь!
Шофер посмотрел на меня с сожалением:
– Навряд ли, товарищ, где-нибудь достанете….
- В доме не оказалось ни цветочка, а вся Москва была похожа на огромный праздничный букет, и новорожденная дочь лежала в самой середине этой громадной корзины цветов на руках родителей.
- Внучатый племянник Юциса Юрий Оше вспоминал, как садовник и писатель вместе слушали музыку. На даче имелось пианино, и хозяин, и его московские гости не упускали возможности подойти к инструменту. Николай Янович исполнял на бис «Вечерний звон». Обоих приятелей объединяла страсть к коллекционированию новых пластинок. У Юциса сохранились связи с латышами – дипкурьерами Советской России. Используя служебное положение, они могли достать и привезти патефоны последних марок, а также записи самых популярных исполнителей, таких, как Александр Вертинский, Петр Лещенко, Оскар Строк.
- Моя мать (в то время еще Галя Егорова, 10-12 лет) с удовольствием рассказывает, как Катаевы приезжали сюда на весь сезон на протяжении ряда лет. Хозяева переселялись в оранжерею, москвичи занимали дачу, причем сам Катаев облюбовал под рабочий кабинет эркер – стеклянный «фонарик» на втором этаже.
- Мама исподтишка наблюдала «творческую лабораторию»: писатель не спеша гулял по дорожкам, потом увеличивал скорость и чуть ли не бегом направлялся к дому. Из эркера разносились звуки пишущей машинки. Напечатав несколько страниц, Валентин Петрович вновь спускался в сад сочинять. В середине 30-х годов писатель создал целый ряд ярких произведений, в том числе одну из самых популярных детских книг – «Белеет парус одинокий».
- В памяти Гали сохранилась яркая картина: под березой или под елью няньки ставили кресло, затем выходила ослепительно красивая женщина в нарядных одеждах, ей подавали младенца, и она вынимала грудь.
- Эстер Давыдовна подарила Катаеву двух детей – дочь Евгению (1936 г.) и сына Павла (1938 г.). Они провели раннее детство на Клязьме.
- Галя помнила имена – их звали так же, как героев «Цветика-семицветика». Всем известна завязка сказки: «Несет Женя баранки для папы, для мамы и для маленького Павлика… А тем временем сзади пристала незнакомая собака да все баранки одну за другой съела… – Ах, вредная собака! – закричала Женя и бросилась ее догонять. Бежала, бежала, собаку не догнала, только сама заблудилась».
- Прообраз «вредной собачонки» – наш Джек, который вечно вертелся у забора и следил за соседями. В углу сада они часто коптили рыбу, жарили на огне мясо – аромат разносился по всей улице. Джек не упускал случая стащить то, что плохо лежало. С добычей мчался через наш двор и забивался под сарай. Мамины братья отнимали у пса кусок мяса и возвращали владельцам. Обычно «трофей» утрачивал «товарный вид» из-за грязи, земли, опилок, поэтому доставался дворняжке.
- Кстати, все сказки, созданные в 1940 г. Катаевым, в той или иной степени касаются дачной жизни. Помимо «Цветика-семицветика», можно упомянуть «Дудочку и кувшинчик». Вы знаете зачин? «Поспела в лесу земляника. Взял папа кружку, взяла мама чашку, девочка Женя взяла кувшинчик, а маленькому Павлику дали блюдечко…». Эти сказки мы любим с детства благодаря прелестным мультфильмам. Валентин Петрович был сценаристом этих и многих других популярных кинофильмов.
- Дачники организовывали бесконечные праздники. К ним приезжали на машинах и приходили пешком визитеры. На Клязьме, в Мамонтовке и Пушкино в 20-30-е годы прошлого века снимали на лето жилье многие газетчики, ставшие впоследствии знаменитыми писателями, поэтами, художниками. Можно лишь упомянуть приятелей Катаева – коллег по журналистскому цеху из «Гудка», из «Правды» – Михаила Кольцова и его брата Бориса Ефимова, «крокодильцев» – К.С. Еремеева, Д.С. Мора, И.А. Малютина. По праву близкого друга захаживал Демьян Бедный, постоянно гостила великолепная парочка – Илья Ильф и Евгений Петров, авторы «Двенадцати стульев», «Золотого теленка». Младший брат Катаева Евгений Петрович и его друг Илья Арнольдович в 1937 г. выпустили в свет книгу «Одноэтажная Америка» – творческий отчет о путешествии в Новый Свет. Мама запомнила, что часто слышала у соседей иностранную речь. Видимо, на дачу приезжали и зарубежные гости.
- У забора, разделявшего наши участки, бил маленький родничок. В его ледяной воде охлаждалась батарея бутылок. «Поклонники Бахуса и Феба» (Катаев любил повторять это выражение Пушкина) могли сутки проводить в застолье и чтении своих и чужих произведений. Некоторые из них неоднократно приходили к нам на Даргомыжскую, 11, чтобы снять дачу. Бабушка неизменно отказывала, находя причины уважительные: мол, и детей много, и жилплощади мало, а главное – она опасалась дурного влияния на свою семью.
- Дачный вопрос нашел отражение в «Путевой книге» Ильфа и Петрова – «Мы в Москве. 1923-1936 гг.». В фельетоне «Пятая проблема» авторы заявляли: «Есть неумирающие темы, вечные, всегда волнующие человечество. Например, наем дачи… Дачник всем сердцем стремится на Клязьму, поближе к электропоезду, а дачный трест грубо посылает его на реку Пахру, в бревенчатую избушку, добраться до которой труднее, чем до Харькова». Дачный поселок Клязьма отвечал всем запросам литераторов: прекрасная речка, на ее берегах – сосны и дубы, роскошные сады (не огороды!), просторные зимние дачи, наконец, Ярославское шоссе и электрички Северной железной дороги.
- В 1941-45 гг. Катаев надел военную форму, когда служил в редакции центральной газеты «Красная звезда», выезжал в действующую армию. В летние месяцы 1944 г. он опять вернулся на Клязьму. Сюда, по адресу: Даргомыжская, 9, приходила военная почта. Он анализировал корреспонденцию, писал статьи и очерки. В уютном доме Юциса зарождался план будущей повести по следам реальных событий: в артиллерийском полку познакомился с сиротой Ваней Солнцевым. О нем Катаев напишет повесть «Сын полка» (1945 г.), за которую получит Сталинскую премию.
- Еще раз Валентин Петрович посетил Клязьму в 1957 г. В это время Юрий проходил срочную службу, а к дядюшке Николаю Яновичу приехал племянник из Риги Арвид. Он отправлял двоюродному брату Юре подробные письма – отчеты об отпуске в столице и клязьминские новости, среди главных тем – знакомство с Катаевым.
- Видный писатель разменял уже седьмой десяток, он приехал в дачный поселок на служебной машине с шофером и очаровательной спутницей за цветами. Старинные приятели Валентин Петрович и Николай Янович не спеша беседовали, собирая букет: «Одни надо срезать до захода солнца, другие – после». Юная красавица откровенно скучала, пока не нашла развлечение: прыгать через забор на дорогу, по которой время от времени проезжали дачники на велосипедах к реке. Девушка легко вскакивала на раму или на багажник, удивляя велосипедистов трюками эквилибристики. В этот час подоспел с электрички Арвид – высокий молодой рижанин, истинный прибалт. Гостья переключила внимание на него. Маститый прозаик едва смог перехватить инициативу – подхватил девушку под руку и повел к автомобилю, не дождавшись букета.
- Николай Янович, Юрий и Арвид долго при встречах вспоминали забавный эпизод с «циркачкой». Однако Катаева с той поры на Клязьме не видели.
- Еще лет 20 назад по дачному поселку ходили туристы и останавливались у дачи, слушая рассказ экскурсовода о Катаеве около старой дачи.
-
С. КОРНЕЕВА
Впервые опубликовано в газете «Маяк» 8 апреля 2011 г.